Алиса Передереева

(Шейд Арт)

Чёрные Ворота

Всем, кто живёт по принципу

«Contra spem spero»

посвящается.

Темна стена закрытых глаз

«Не здесь», «Не с нами», «Не сейчас»

Есть ещё миг, есть ещё срок

Пока не спущен курок

Звучит отсчёт, застыл прицел

Кто узнает потом, что ты не хотел?

Неба клочок, солнца глоток

Пока не спущен курок

Где ты был вчера, о чём ты думал?

Почему ты вдруг решил,

Что это будет не с тобой?

Есть другие слова кроме слова «приказ»

Я шепчу себе в который раз

Есть ещё миг, малый, но — срок

Пока не спущен курок.

(Андрей Макаревич)

«...И внезапно Властелин понял: этот — дойдёт! Если надо, он дойдёт и до Валинора и до Илуватара. Он и на Илуватара управу найдёт, если очень нужно будет. Ведь за ним — ... ...ВЕСЬ МИР.

( Шейд Арт, «Новый герой» )

...Они шли... Они шли по дороге, подобной бесконечному мосту. Они шли по нагретой Солнцем трассе, покоящейся на титанических эстакадах, на головокружительную высоту вознесших их над пыльной равниной.

Они шли и их было двое: один — высокий и старый, в просторном сером плаще и конической, с небольшими полями, шляпе. Второй — совсем маленький и юный, в ничем не примечательных рубашке и брюках. Они шли мимо гигантских сооружений, мимо чудовищных машин, мимо невообразимо огромных котлованов, в которых бурлила Материя Творения и мириады микросборщиков, покорных единой воле, по мельчайшим крупицам собирали новые сооружения, новые машины. Они шли, а рядом проносились автомобили, но они не обращали на них внимания — не сговариваясь, они решили преодолеть этот путь пешком. Они шли к грандиозной крепости, поднявшейся выше гор, но не на неё были обращены их взоры. Они смотрели на невообразимо, невозможно огромную арку, вздымавшуюся выше грозовых туч, выше перистых облаков и там, на немыслимой высоте смыкавшуюся в подобие нависающего над равниной циклопического цветка. Они смотрели на Чёрные Ворота.

Солнце жгло их спины, пот тёк в три ручья, но они не замечали этого. Их мысли были далеко, далеко отсюда, далеко от всего земного. Они созерцали казавшуюся тончайшей нить, соединяющую «цветок» с Воротами и одна и та же картина вставала перед ними: на такой же, только неизмеримо более тонкой нити повисла сейчас судьба мира. И они идут, чтобы принять на свои плечи её тяжесть.

— Безумно и бессмысленно наше предприятие, — сказал высокий и старый маленькому и юному. — Всё равно мы ничего не изменим. Всё было предпето заранее ещё тогда, музыкой Айнур.

— Но разве это честно — сидеть, ничего не делая, когда мир гибнет? — отозвался маленький. — Уж лучше погибнуть в пути, в действии, пусть даже — бессмысленном. Ведь вы тоже так думаете, иначе — зачем бы откликнулись?

— Ты прав, — ответил высокий. — Впрочем, я откликнулся ещё и потому, что было любопытно узнать: кто и каким способом сумел использовать Прямой Путь, считавшийся наглухо закрытым. Даже у всех Палантиров, вместе взятых, не хватило бы на это сил.

— Да разве ж то Палантир был? Простая стекляшка! Я её сам в печи дедовской сварил. Просто... очень-очень хотелось, чтобы вы откликнулись, чтобы вы пришли!

— Койво... — как бы сам себе сказал высокий. — Кажется, так называют таких, как ты?

— Не знаю...

— И вообще вы, хоббиты — странный народ. И когда это, зачем, ради каких неведомых целей Эру Илуватар вас создал? А может — и не Эру вовсе? Может, прав был Мелькор: Арда — не единственный мир, и в Эа есть более могучие силы? Но для чего-то вы в Средиземье явились. И в этом, пожалуй, моя единственная надежда. Если это вообще можно назвать надеждой...

«Надо ж, как прихотливы пути судьбы, — размышлял высокий. — Бессчётные века я всматривался в течение истории Арды, пытаясь предугадать, предувидеть признаки Конца. А теперь признак сей стоит, весомый и зримый, закрывая собой пол-неба. Как странно — величайшие достижения человеческого, эльфийского, майярского, гномьего и ещё один Эру знает какого гения воплотились в этого монстра, призванного подвести черту под историей. Чёрные Ворота... Ворота... Ворота в Никуда...

— Они уже готовы? — спросил маленького высокий.

— Насколько я знаю, даже испытаны.

— И что, Он не держит это в секрете?

— Наоборот, об этом трубят все газеты.

— И как народ?

— Народ ждёт. С нетерпением.

«Новый Нуменор... — подумал высокий. — Нуменор размером с Арду...»

...Крепость приближалась...

* * *

Они вошли в стеклянные двери и черноволосая дежурная по будничному приветствовала их.

— Вы к кому? — спросила она.

— К Нему, — ответил высокий.

— Вы — те, кого он ждёт?

— Не знаю.

Воздух над столом дежурной сгустился и в нём возникли изображения высокого и маленького.

— Да, это — вы. Проходите. Прямо через Изменчивый Парк к Центральной Колонне — и наверх.

...Они проходили по странному парку, который, казалось, не имел границ, а мимо шли люди, гномы, орки, эльфы и множество тех, кого невозможно было причислить ни к одной из рас.

«И чего им не хватает? — размышлял высокий, — Здоровье, молодость, даже — бессмертие, мало того — полная изменчивость тела. Вчера — орк, сегодня — гном, завтра — эльф. Или — эльфийка... Ну почему, почему — Чёрные Ворота?»

...Поддерживаемые невидимыми силами, они взлетали вверх, вдоль вертикальной мерцающей колонны. На верхней площадке их встретила девушка. По характерной полупрозрачности её лица да красному отблеску глаз было нетрудно догадаться, что девушка — из Развоплощённых.

— Налево по коридору, — сказала она, — Он ждёт вас.

* * *

Большой стол чёрного дерева был инкрустирован опалами и мифрилом. Посреди стола возвышалась зеркально отблёскивающая пирамидка, в туманной глубине которой поминутно всплывали пейзажи, фигуры, лица... Он сидел в глубоком кресле на дальнем конце стола, рядом с камином.

«А он ничуть не изменился, — подумал высокий. — Всё такой же... «Тёмное Пламя»... И Око по-прежнему сияет...»

— Я ждал вас, — сказал сидящий. — Более того — я знаю, зачем вы пришли. Присаживайтесь. Разговор, похоже, ожидается долгий. Эльтридель, милая, принеси дорогим гостям кофе! И — присоединяйся.

Стройная девушка с кофейником в руках выпорхнула из боковой двери и заняла место рядом с сидящим. Он сам разлил кофе по чашкам.

— Вы хотите спросить, зачем я создал Чёрные Ворота, зная, чем это грозит? — сказал он.

— Не грозит, а ведёт! — парировал высокий. — Неизбежно!

— Что ж, отвечу. Чёрные Ворота — не моя воля.

— Не твоя? Бросить вызов Валар и Единому, превратив всю Арду в новый Нуменор — не твоя воля? А чья же?

— Народа. И сравнение с Нуменором здесь очень даже уместно. — сидящий откинулся в кресле и продолжил: — Любое живое существо стремится к свободе. А разумное — тем более. Мы исчерпали все возможности. Наше будущее — за Гранью Арты. Или его не будет вовсе.

— Неужели невозможно отказаться от экспансии?

— Нельзя. Человечество, оно — как волна. Живёт только в движении. Остановка — гибель! Так уж лучше гибель в порыве к недостижимому, чем долгие века разложения и деградации, которые всё равно закончатся тем же. Общество снова начинает загнивать. Нужен воздух. Новый воздух!

— Но ведь вам так блестяще удалось справиться с Великим Вырождением в самом конце Шестой Эпохи, предотвратив тем самым Безумную Погибель! Мы в Валиноре немало тому дивились. Кое у кого даже идея возникла — вас простить, а заодно и Мелькора. Увы, не прошла идея. Да и Мелькор исчез неведомо куда. У вас в Арде говорят — ушёл во Внешний Эа.

— И мне неведомо. И как раз в этом наша надежда. А ещё — в Эа Внешнем. Иной — нет. Великое Вырождение — оно ведь имело те же корни. Разобщённые страны, расы и народы загнивали поодиночке — каждая в своей клетке. Теперь в клетку превратилась вся Арта. То же было и в Нуменоре. Стремление к бессмертию — лишь следствие. Нуменорцев влекли неведомые земли Амана!

— И ты погнал их на гибель.

— Не на гибель... Эльтридель, милая, расскажи, как всё было на самом деле. Ведь ты, пусть и в другом обличии, была там, на «Алькарондасе». Ты — очевидец!

— План Артано был иным, — со звоном в голосе сказала Эльтридель. — Предполагалось, разделившись на две эскадры, высадиться на Севере и Юге Амана и, пройдя в Валинор по суше, поставить Валар перед фактом. Они бы не стали воевать в Валиноре, если б это грозило эльфам. Им бы ничего не осталось, кроме как разрешить Смертным посещать Валинор, а Бессмертным — Смертные Земли. Ар-Фаразон передумал в последний момент. Он был так уверен в своём всемогуществе, царственный глупец! Но теперь, когда мы вновь заперты в золотой клетке, нет иного выбора, кроме как идти вперёд. Чёрные Ворота будут открыты! А там — будь что будет!

— Но ведь это безумие — разыгрывать судьбу мира, словно карту в игре! — подал голос маленький.

— Возможно. Но в этом виноваты не мы, — ответила Эльтридель. — Не мы отгородили Арту от Вселенной. Ты, Гэндальф, прежде чем придти к нам, пытался говорить с Манвэ?

— Пытался. Говорил. Манвэ ничего слушать не хочет. Заладили с Эонвэ, Оромэ и Нэссой — так, мол, предпето... Хоть за меня были, почитай, все: и прочие Валар, и Майяр, и большинство Эльфов...

Наступила пауза.

— А кто это с тобой прошёл? — спросил сидящий высокого. — Ты вновь привёл хоббита, Олорин? Как тогда? Любопытно... А он... урождённый хоббит?

— Да, урождённый, — ответил маленький. — Мы, хоббиты, по большей части не пользуемся новомодными телопревращениями. И, кстати, я являюсь далёким потомком Фродо Сумкинса, которого вы вскользь изволили упомянуть.

— Интересно... Так вот кого ты привёл, Олорин! Если мне не изменяет память, хоббит Фродо был тебе почти за сына. Ты решил обзавестись внуком?

— Ты зря смеёшься надо мной, Саурон!

— О, нисколько! Я просто констатирую факт. А, кстати, как зовут молодого человека?

— Тробо Дудкинс, ваша честь!

— Что-что?!? — от изумления Гортхауэр выронил чашку и она со звоном покатилась по столу. — Невероятно! Ведь та сказка...

— Ваша, я знаю. Долгое время вы писали под псевдонимом Артагорт. «Новый герой» был любимой сказкой моей матушки. В честь того Тробо меня и назвали.

— Так, значит, получается, я дал тебе имя?

— Получается, так.

— А как ты познакомился с Олорином, то есть — с Гэндальфом?

— О, это долгая история. Родители мои погибли вскоре после моего рождения при попытке проникновения в Дальний Космос. Ну, помните, тогда ещё не знали, что Грань Арды так просто не преодолеть. Меня воспитывал дед, а у него библиотека — ого-го какая огромная. Я с детства зарылся в книги, помнится, бредил Войной Кольца. Оттуда про Гэндальфа и вычитал. И когда Чёрные Ворота были построены, понял, чем это грозит. Обида меня взяла, ну, взял стекла цветного, в печи дедовской расплавил, шар отлил, и ну магичить с ним, как с Палантиром. Просто так, от отчаяния, не веря в успех. Но не зря древние говорили: даже когда нет надежды — надейся! Вызвал я кого-то, сам не знаю, кого. Одни глаза видел. И в каждом — по четыре зрачка. Ну, а этот связал меня с Гэндальфом.

— Что-что-что?! По четыре зрачка? Да ты знаешь, Тробо, кого ты вызвал? Великого Орлангура! — почти прокричал Гортхауэр.

— А это — кто?

— О нём никто ничего доподлинно не знает, кроме того, что он — извне и... сильнее Эру. Тробо, милый, стекляшка та при тебе?

— При мне.

— Повторить сумеешь?

— Попробую.

— Тогда — действуй!

Тробо достал из сумки стеклянный шар, взял обеими руками, впился в него взглядом и затих. Затихли и все присутствовавшие.

...Что-то странное стало твориться с воздухом, он как бы утратил прозрачность. Стало трудно дышать. А потом...

...Глубокий, звучный голос, то ли низкий, то ли высокий, наполнил зал и непонятно было, что звучит: стеклянный шар, воздух или голос раздаётся прямо в голове.

— Приветствую вас, долгожданные!

— Привет, — едва прошептал Тробо. Это... ты... тогда... приходил?

— Я.

— Ты знаешь... что происходит?

— Знаю.

— И это... не случайно?

— Разумеется. Этот миг готовился тысячи лет. С тех самых пор, как я создал хоббитов.

— Ты создал... нас?

— Да, я.

— Именно для... этого?

— Да!

— И ты... предотвратишь Дагор Дагоррат?

— Нет, это ты его предотвратишь!

— Я???

— Да, именно ты!

— А... как?

— Чёрные Ворота будут открыты. И первым в них войдёшь ты. Ты и только ты можешь стать посланцем в Валинор.

— Я..... в Валинор?!

— Да, ты. Кто-то должен это сделать. Рок пал на тебя, да, впрочем, ты сильней любого рока. Торопись, Тробо Великая Душа! Время не ждёт.

— Но... я не знаю, как нацелить Ворота на Валинор после его ухода, — едва слышно вымолвил Гортхауэр. Где он ныне — не ясно, есть лишь предположения.

— Я тоже не знаю, как открыть Прямой Путь... отсюда... и без особого соизволения Манвэ, — тихо добавил Гэндальф.

— Ну, это — не беда. Сейчас к вам прибудет тот, кто знает. Встречайте, он идёт!

Воздух над столом сгустился и из Тьмы вышел некто — высокий, черноволосый, в чёрном плаще, развевавшемся за спиной, как крылья.

— Учитель! — вырвалось у Саурона.

— Мелькор, — ошарашено вымолвил Гэндальф.

— Крылатый... — пролепетала Эльтридель.

— ...Торопись, Тробо — сказал он. — Вся Арта ждёт тебя!

* * *

Он шёл. Он шёл мимо чудовищных машин и гигантских сооружений, мимо огромных котлованов, в которых бурлила Материя Творения и мириады микросборщиков собирали новые сооружения, новые машины. Он шёл к невообразимо высокому, исполинскому проёму Чёрных Ворот, в котором повисла радужная пелена. Не дойдя до неё несколько шагов, он остановился и оглянулся.

— Иди смелее, Великая Душа, — напутствовал его Крылатый.

— Иди смелее, Тробо! — сказала Эльтридель.

— Иди и скажи всё! — в два голоса сказали провожавшие Посланца Корумо и Фирнор.

— Иди и не бойся, ты сильнее их всех! — добавил невесть откуда взявшийся юноша с волосами цвета платины и странным, алого пламени, браслетом на руке.

— Иди смелее, внучек, — улыбнувшись, сказал Гэндальф.

— Иди смелее, Носящий Имя, — сказал Гортхауэр. — Иди смелее, сынок...

....Высокая женщина в чёрном, отороченном золотом платье, внезапно появившаяся неподалёку, ничего не сказала вослед уходящему Посланцу. Но обернувшийся Тробо успел узреть, ощутить, почувствовать великую любовь, сиявшую в её бездонных золотых глазах...

Шейд Арт (Shade Art) 5.07.1995 г. Васильков.