Обратная сторона.

Sam O’War

5.

- Доброе утро, милый.

- Ммумамм.

- Просыпа-айся-а, со-оня-а. Завтрак стынет.

- Угум.

- Солнышко, встава-ай, на работу опоздаешь.

- Ага. Уже встаю. Встаю… Уже… Да…

- Вставай, вставай.

- М-ммм…

- Э-э-эй. Подымайся.

Поворачиваюсь на бок и шарю вокруг себя в поисках одеяла.

- Э-эй! Очнись, Иван. Подымайся.

Где подушка? Щека упирается во что-то твердое. Разлепляю веки. Небо, солнышко. Со скрипом соображаю, где я. Не дома, это точно. Приподнимаю голову. Уй-ё! Башка трещит и разламывается на куски. Где ж я вчера так надрался? Осторожно кладу бедную свою пульсирующую черепушку на камни.

- На вот, хлебни чуток, полегчает. - Дребезжит над ухом чей-то голос.

Чьи-то руки приподнимают меня за плечи, о зубы лязгает металл и в глотку вливается расплавленный свинец. Подхватываюсь, забыв про головную боль, и все остальное. Откашливаюсь, отплевываюсь, отфыркиваюсь, опять кашляю. Фу! Что за дрянь?

- Во! Так то лучше, - произносит тот же голос. - Еще ложечку за папу.

Те же руки запрокидывают меня и горло вновь обжигает раскаленный поток. Я вскакиваю на ноги. И тут же, взвыв, оседаю на камни. Нога. Боль пронзает насквозь и я думать забываю про обожженное огненным пойлом горло.

- Эй, псих, ты чего? Сядь, сиди спокойно. Я сейчас вернусь

Оглядываюсь на своего мучителя, с трудом фокусируя взгляд. Вижу только тощее жилистое тело, карабкающееся вверх по откосу, с которого меня угораздило скатиться.

- Дерсу?

- Я сейчас, погоди. - И с ловкостью ящерицы он взбирается наверх. Там, над оврагом маячит любопытная варжья морда. Через пару минут почти на меня летит веревка. Еле успеваю отклониться, чтоб уберечь голову. По веревке, как обезьяна по лиане, спускается Рыжий с узелком в зубах.

- Фыди, фыди. - Пытается он говорить сквозь тряпочку. - Ме фывеифь.

Спрыгивает и, вынув узелок изо рта, подсаживается ко мне. Разворачивает свою тряпицу - там эти его шаманские орочьи снадобья.

- Сиди, ногой не шевели. У тебя вывих.

- Радость какая! - болезненно ухмыляюсь я.

- Еще бы. - На полном серьезе кивает орк - Могло быть хуже. Как башка?

Я прислушался к ощущениям. Ноет затылок. Потрогал. Нда-а-а… Шишка с кулак размером. Пальцы стали липкими. Кровь. Немного. Ссадина. Ухо распухло. А так вроде бы ничего. По крайней мере голова уже не разваливается на части, так как прежде. С рукой хуже. Какой-то острый осколок пропорол рукав ветровки от локтя до кисти. Вместе с тем, что под этим рукавом находится. Но кровь уже не бежит, потому что выше сустава наложен жгут из кожаного шнурка. Нормально. Сколько же я времени провалялся без сознания? Полчаса? Или больше?

Дерсу тем временем закатал мне штанину и ловко ухватив одной рукой кроссовку, а другой - лодыжку, резко рванул, вправляя сустав. Все мои маты, которые последовали за этим, он пропустил мимо ушей. Зачерпнул горсть снадобья солидолообразного вида и принялся облеплять им травмированную ногу, засовывая прямо под носок. Затем орк деловито принялся за мое предплечье. Я даже не возмутился, когда он своим кинжалом срезал половину рукава. И так уже куртка испорчена, хрен с ним. А вот от вида клочьев кожи и мяса меня замутило. Дерсу заметил перемену в моем лице и фыркнул насмешливо.

- Ничего, Иван. Дуракам везет. Вот если б ты по внутренней стороне прошелся, там, где вены, тогда совсем смешно было бы. А эту царапину мы сейчас быстро в порядок приведем.

Рыжий стянул одной рукой края раны, а другой вытащил из узелка пузырек неаптечного вида. Зубами вынул пробку и плеснул зелье прямо в рану. Ох, ты ж… В глазах у меня потемнело от боли, и я чуть было снова не потерял сознание. Дерсу зубами же затыкает пробку и, отставив пузырек в сторону, цепко хватает меня и держит, как в стальных тисках, пока я дергаюсь и вырываюсь.

Понемногу прихожу в себя.

- Слышь, орк, ты по делу врачей-убийц, случайно, не проходил?

Странно, но шутку он понял. Усмехнулся до ушей и принялся упаковывать свой экзекуционный набор юного инквизитора.

- Остальные болячки наверху долечим. Пойдем.

На мой недоуменно вопросительный взгляд он только нетерпеливо машет рукой. Давай, мол, пошевеливайся.

- И как ты себе это представляешь? - Язвительно интереуюсь я. - С вывихом-то?

- Я ж тебе его вправил. - Дернул он плечом и направился ко мне. Подхватил под мышки и, рявкнув от напруги, рванул вверх. Все внутри меня сжалось в комок, предчувствуя новый взрыв боли. Но к моему удивлению, ничего такого не произошло. Нога продолжала болезненно ныть, но это было вполне терпимо. Я ковыльнул разок. Еще раз. Нормально. А Дерсу уже опять стоял, держась за веревку и нетерпеливо подергивал ухом.

- Давай быстрее. Хватайся, поехали.

- Хватайся?

- Ну да. Цепляйся здоровой рукой за меня.

Я и уцепился.

По пути наверх мы пару раз срывались вниз, трижды останавливались передохнуть, раз восемь я стукался разными частями тела о камни, примерно столько же раз Дерсу долбал меня затылком по носу, примерно столько же раз он налетал ухом на мои зубы (и чуть не выбил один своими долбаными серьгами). Несчётное количество разнообразных слов и фразеологизмов из всевозможных языков обоих миров осквернило окрестную тишину. Я перманентно отплевывался от забившихся в нос и глаза волос, а он то и дело шипел и плевался, когда волосины выдергивались с корнем.

Наконец, мы достигли цели и оба рухнули, как подкошенные, к лапам скучающе позевывающей Корчи.

- Да чтоб я еще! Да хоть раз! - простонал Дерсу.

- Будь спок. - Отозвался я. - В другой раз предварительно застрелюсь нафиг, чтоб не мучиться.

- Сделай такую милость.

Слабой рукой орк нащупал поясную флягу. Приподнялся на локтях, открутил крышку и присосался, как клоп.

- Дай глотну. - Я отобрал емкость и сунул горлышко в пересохший рот.

И опять испытал всю гамму удовольствия от протекания напалма по пищеводу. Так вот, чем он меня внизу потчевал!

- Гха, кха, тьфу! - Пихаю ему флягу обратно. - Я думал, там самогон. Что это за пойло?

- Желчь бурого тролля, корень гхаш, спирт и вытяжка из бивней мумака. - Блуждающий взгляд орка сфокусировался на трупе злополучного «паука», и физиономия приобрела целеустремленное выражение. - А сейчас я её ещё малость облагорожу.

Пошатываясь, Рыжий подошел к членистоногому монстру и обнажил тесак.

- Покажи зубки.

Я зажмурился и отвернулся. А потом еще и уши заткнул, чтоб не слышать чавкающее-лязгающе-скрежещущих звуков, которыми сопровождалось вырезание чудовищных хелицер и прочих паучьих органов.

- О! Глянь, Иван. - Пробился сквозь ладони зов. Я открыл глаза. Дерсу стоял передо мной с черной клешней в руке. - Сегодня пируем.

- Алё, это я.

- Привет.

- Ты не в курсе, как раков готовят?

- Варят.

- Я знаю, что варят. А как их разделывать перед варкой?

- Да вроде бы не разделывают их вообще.

- Как, вообще?

- Я вообще слыхал, что их живыми надо в кипяток кидать.

- С ума сошел?

- За что купил, за то продаю. Говорят, если живьем варить, то вкуснее.

- Я же после этого на них смотреть не смогу, не то что есть.

- А откуда у тебя раки?

- Колян на рыбалку ездил, привез. Там местные аборигены ими торгуют вовсю.

- И что, Колян их не может сварить?

- Да он и сам не знает, как.

- И куда вы их сложили?

- В ванне сидят

- Они что, живые?!

- Ну конечно!

- Ну, тогда не знаю.

- Может пускай поживут пока?

- А их много?

- Пять штук. Ладно, хорошо, пускай пока плавают. Спасибо за совет, выручил. Пока.

В этот вечер я для себя сделал немало открытий. Например, что мясо паука жарится просто моментально (даже на саксауловых дровах). А еще, что оно - вовсе не такая безобидная штука, как кажется. Нет, оно, конечно, вкусное, тут против истины не попрешь. Сочное, как ананас, розовое, как форель. Но глюки от него, я вам скажу, мама не горюй! Хотя, возможно, и не в паучатине дело, а в настойке корня гхаш на желчи бурого тролля. Рыжий макнул в свою флягу клык (или как оно там у шелобитов называется), продегустировал, поежился от удовольствия и дал попробовать мне. Наученный горьким опытом, я предварительно развел водой этот коктейль Молотова. Примерно один к двум. А потом попробовал - и еще втрое. Получилось на вкус что-то вроде перцовки. Правда, воняло пойло совсем иначе.

Паука жарили в его же собственной скорлупе. Очень удобно. Правда, выколупывать потом я замаялся. Одной рукой - сложновато, согласитесь. И вот где-то после третьей порции паучиного жаркого (под коктейль, естественно) облака окрасились в зеленый, а полуденное солнце - в ярко-лиловый. Рыжий вдруг подпрыгнул и повис в полуметре от земли в чрезвычайно уютной позе. Корчь человечьим голосом огласила постановление о тридцатипроцентном повышении таможенных пошлин на ввоз и вывоз лошадей. Паук же ей на это ответил цитатой из Лао Цзы, что мол, идеальный правитель тот, кто не мешает своим подданным спокойно жить и наживаться. Орк прикрикнул на паука, чтоб тот помалкивал, как и подобает идеальному шашлыку, и шелобит заткнулся было, но тут пришел Лурц и сказал, что за всю его жизнь ему не попадался более мудрый и высокоученый собеседник, каковым вне всякого сомнения является это членистоногое. Я предложил выпить за взаимопонимание. А потом - за единство и борьбу науки и религии. Дерсу размылся в воздухе и стал похож на собственный фотоснимок, сделанный из окна едущего по кочкам и булыжникам кабриолета дэу-тико. Урук же, напротив, стал четким, контрастным и объемным, как роденовский мыслитель. Он толковал мне о различных способах перекраски бамперов и дворников при помощи магии и айкидо. А я с ним спорил и говорил, что по-настоящему колдовать могут только кошки, да и то при условии, что они от рождения имеют зелено-пятнистую окраску. От такой моей беспардонности черная грива Лурца встала дыбом и превратилась в плащ Бэтмэна. И теперь уже Бэтмэн мне доказывал, что на самом деле параллельных миров не существует, а есть только единый и неделимый Эру и Саурон - пророк его. Ныне присно и вовеки веков, аминь. Так и не придя к общему мнению мы - я, Корчь, шелобит и Буланка - затянули хором «Unforgiven II», а Рыжие нам аплодировали все втроем. Потом лиловое солнце резко посинело и растворилось в небе. И сразу наступила темнота.

Кто-то дергает мою покалеченную руку. Это Дерсу развязывает наложенный давеча жгут. Поцапал своей обезьяньей лапкой коросту засохшей крови. Замечаю, что пальцы у него все содраны и залиты нашей родимой зеленкой. Смутно припоминаю, как агитировал его за прогрессивные методы медицины. Вероятно, в чем-то я его убедить таки смог. Он перехватывает мой взгляд и тычет в живописный бурый рубец.

- Нормально, завтра будешь, как новенький.

Я таращусь на свою руку. Нда. Впечатляющее зрелище. А больше всего впечатляет, что рана-то уже затянулась! Поддеваю ногтем коросту - точно. Новехонькое украшение настоящих мужчин зарубцевалось практически полностью. Правда цвет… Ну да ничего, в крайнем случае татуировку сделаю в виде Глаурунга. А ведь пожалуй прогрессивная зеленка на такой результат не способна.

Орк тем временем стягивает шнурком свою шевелюру в хвост.

- Ты чего не стрижешься? - Спрашиваю. - Или длинные волосы имеют сакральный смысл?

- Чё? Какой, в Аман, смысл? Экономлю. Я не король Гондора, чтоб каждую зиму стричься. И не эльф, чтоб из-за какого-то там смысла косы отращивать. Это для вот этого вот смысл имеется. - Орк движением носа указал куда-то мне за спину.

Оглядываюсь - Лурц, собственной персоной. Лежит на брезенте, подсунул кулак под щеку и сопит в две дырки сном младенца. Так значит не все мне примерещилось. Рыжий подходит к нему и вежливо так попинывает пониже спины. Черная ручища выпросталась из-под смоляной гривы, метнулась, как сторожевая кобра, в направлении ноги, бесцеремонно потревожившей хозяина. И схватила воздух. А хихикающий Дерсу уже пинает урука по пяткам. Увернувшись от неминучего удара, перемещается к голове, и теребит сакральный хайр. Тут урук не выдерживает и, развернувшись стальной пружиной, хватает мелкого за кадык. Блин! Мама! Черт, я по-настоящему перепугался. Потому что урук, братцы, это вам даже не Шварценеггер. Да старина Арни в сравнении с этой боевой машиной смерти - просто добряк и душка. И той секунды, что Лурц держал орка за глотку, мне хватило для полного осознания бренности собственного бытия, скоротечности жизни людской и бесценности меня, как представителя этой жизни.

Я так и не успел вякнуть от страха. Урук разжал лапу и Дерсу мешком брякнулся ему под ноги. Пнул изенца по ноге и, потирая горло, просипел:

- Придурок!

Я осторожно выдохнул, пытаясь призвать к порядку сердце, мозги и прочие внутренние органы. Вид боевого урук-хая подействовал на меня… как бы это получше выразиться?.. Бодряще подействовал. Выплеск адреналина привел к мгновенному и полному пробуждению. Все тело жаждало движения. Прямо таки рвалось вскочить и удрать.

Дерсу тем временем уселся, поглядывая снизу вверх на Лурца и продолжая растирать шею. Вдруг он волчком крутанулся на месте. Урук взмахнул руками и рухнул в пыль. А Рыжий метнулся к скале и взлетел на уступ, едва касаясь камней. Уселся поудобнее на верхотуре и изобразил неприличный жест. Лурц неторопливо поднялся, отряхнул свою рубаху и штаны. Потом угрюмо глянул на хихикающего и кривляющегося орка и, как бы ни к кому не обращаясь, прорычал:

- Допросится он у меня когда-нибудь.

И уже конкретно Рыжему:

- Так и будешь там до шестого пришествия сидеть? Ну сиди, сиди, кишкилдык. - Поднял с земли орковскую котомку и демонстративно помахал ею. - Так я брхыш забираю.

И в ответ получил жуткий возмущенный вопль. Рыжая молния распласталась в воздухе и с размаху впечаталась в мощный черный загривок. Урук взметнул кулачище, целясь по челюстям, вцепившимся в его шею. Орк на мгновенье исчез из поля зрения и, проскочив подмышкой урук-хая, скользнул на землю. Попытался снова провести подсечку. Не тут-то было. Лурц, даром что верзила, взлетел птичкой в воздух, и со всего маху обрушился пятками на хлипкую тощую спину. Вру. На грунт. Слишком уж долго он обрушивался. Орк успел откатиться в сторону и теперь опять с демоническим воплем вцепился в черные плечи. Примерно одновременно с этим уровень адреналина в моей крови достиг своего пика и я, схватив что под руку попалось, тоже ринулся на урук-хая.

Секунды через полторы я уже лежал, хватая ртом воздух, а две нечеловечьи морды склонились надо мной и на обеих было написано обеспокоенное недоумение.

- Ты чего, псих? - Спросила морда помельче.

А та, что покрупнее приблизилась к моему лицу и расплылась в жутком оскале.

- Ты где этого ненормального нашел?

В поле зрения появилась еще одна морда. Обслюнявила меня языком и тоже оскалилась. Я с трудом восстановил дыхание. Радужные светляки перестали мельтешить перед глазами. Меня приподняли за шкирку, как котенка, и оттащили к биваку.

- Ты что, совсем после вчерашнего ошалел? - спросил Дерсу. - Какого дварва ты Лурцу под руку полез?

Я молчал. Во-первых, потому что при падении прикусил язык, а во-вторых, потому что сам уже не понимал, что на меня нашло. Лурц вертел в руках кусок паучьего панциря, который я пытался использовать в качестве оружия, и покачивал головой.

- Рыжий, ты ему больше не наливай. Тебе же потом отдуваться.

- Да уж не налью.

Озадаченное выражение настолько не вязалось с орочьей физиономией, что я прыснул и расхохотался. Орк с уруком переглянулись и дружно решили что вчерашняя пьянка привела к фатальным последствиям. В том смысле, что крыша у меня поехала окончательно. И я был склонен частично с ними согласиться. Наконец, я успокоился и, с трудом ворочая распухшим языком, уверил их, что мое помешательство носило временный характер, и что я приношу извинения за прерванную утреннюю разминку уважаемых аборигенов. Урук на всякий случай все же собрал свои манатки и попытался распрощаться с нами. На что я поспешил заверить его в своей полной вменяемости и в отсутствии у меня каких-либо суицидальных наклонностей.

- Понимаешь, - сказал я, - привычка с детства. Когда наших бьют - не думаешь ни о чем, просто тоже кидаешься в драку.

Оба нелюдя заржали навзрыд.