Мангуста, Ольга Хорхой (при участии Сэма о’Вар)

9 ½ дней.

( фанфик по фильму-трилогии «Властелин Колец», орочий гет, R, OC)

1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17. 18. 19. 20. 21. 22.

11.

Эомер нахлестывал взмыленного жеребца, и хлопья пены летели с конской морды, Эомер вонзал в его бока звездчатые шпоры, будто скотина в чем-то перед ним провинилась. Отряд еле поспевал за ним. Весеннее солнышко игриво выглядывало из-за туч, вспыхивало бликами на доспехах, весенний задиристый ветер раздувал гривы коней. На голых ветлах близ деревни галдели грачи... А на душе было погано. Сестренка, самый близкий его человек, вляпалась в такую историю, что могла стоить ей - если не жизни, то того, что с жизнью сравнимо. Отдать Эовин в руки Гримы - об этом нельзя и помыслить. Но как же спасти? Доказать, что Первый Советник конунга - предатель и казнокрад. Для этого нужно одно - чтобы пойманный орк дал показания. Не захочет? Под пыткой и не такие ломались. Не знает? А мы подскажем ему, что говорить. Иначе... Иначе - прощай, Ристания, прощай, Медусельд, они сбегут из страны, они станут странниками без приюта, без имени, без роду-племени... Горько, но не горше, чем покориться.

-

Молчание.

- Эй, Эдри, открой, я пришел!

Ворота, будто нехотя, отворились. Лейф стоял, глядя на него честными - слишком честными - глазами, как смотрит умный, но сильно нашкодивший пес.

- Заходите... - старик распахнул пошире и другую створку ворот, подперев ее колышком, пошлепал к дому.

- Где Эдри?

- Да в доме она... приболела.

- Приболела - или?..

- Приболела, простыла, вон ветер какой.

- Ну, берегись, если врешь! - только Эдри больной ему не хватало для полного счастья. Не то, чтобы он за нее волновался, но ведь повиснет на шее, начнет донимать жалобами, а ему время дорого. И, оборони валар, если она задумала родить от него дитятко... Он в свое время предупредил ее - если это случится, то она его более не увидит. Она слушалась и не перечила. Но теперь у Эдри было чем на него надавить - этот пленник. Все гадости в жизни - от баб.

Бросил повод мальчишке, взбежал на крыльцо, его воины - следом, не снимая плащей, бряцая оружием, в «залу» - единственную комнату в этом домишке, где было не тесно им разместиться, единственную, где до потолка не дотянуться рукой, а окна больше мышиного глаза. Эдри, закутанная в шерстяную накидку, с покрасневшими глазами - что ж, старик не солгал - встретила их, нехотя обняла Эомера.

- Где орк?

- Там, в кладовке... Лейф проводит, - Эдри неопределенно махнула рукой.

Кладовка была оборудована на лестничном повороте, который до этого был слишком широк, а теперь стал до безобразия узок. Слуга отпер дверь и спустился на несколько ступенек ниже, чтобы пропустить Эомера. Дверь отворилась вовнутрь, и Эомер, приподняв лампу и вынув из ножен кинжал, шагнул вовнутрь, будто в клетку хищника....

Но клетка оказалось пустой! Эомер скорым взглядом окинул стены с полками, аккуратно застеленную лежанку, столик и складной табурет, и не обнаружил никаких следов борьбы, мало того - из кладовки не было другого выхода, кроме как через дверь. Что за притча! Он обернулся к слуге, намереваясь строго спросить за... На пороге был орк.

Лурца style='font-size:14.0pt'> здесь не должно было быть - во всяком случае, по расчетам Эдри. Приведя себя в порядок после той безобразной сцены в кладовке, она, не мучаясь совестью, растолкала Лейфа и приказала ему собрать орка в дорогу и выставить за ворота еще до свету. Старик выполнил все в лучшем виде - дал еду и теплую одежду, снабдил даже разделочным тяжелым ножом (не отправляться же путнику безоружным), вывел его за ворота, пожелал счастливого пути и - от себя - больше не возвращаться. Орк, усмехнувшись, потопал вперед, и Лейф, успокоенный, пошел на конюшню - какой теперь сон...

Лурц вернулся. Не в его правилах было оставлять врагов в живых и на воле. Он готов был ждать Эомера хоть неделю, хоть месяц - надо было только найти себе убежище поудобней, а по ночам ловить мелкую живность, впрочем, он не исключал и охоту на бродячих собак и лошадок, оставляемых без присмотра пахарями, обедающими в поле. Но ему повезло. Затаившись в кустарнике под частоколом, он видел, как отряд вошел в деревню. Пробрался в дом, слышал все разговоры. Подождал, когда Эомер с Лейфом спустятся в кладовку, прокрался следом. Молча бросился он на противника, оттеснил от двери, загнал в угол. Лампа грохнулась на пол, масло растеклось по сухому дереву, запылало. Эомер сделал ложный выпад и ударил левой в орочью морду. Орк уклонился (удар прошел вскользь), кинулся, ломая, подминая под себя человека, неожиданно легко свалил с ног, но тут же из-за подсечки сам грохнулся на пол, и чуть не наскочил на кинжал. В отсветах занимающегося пожара человек и орк сцепились в рычащий клубок и катались по кладовке, не обращая вниманья на то, что одежда, испачканная маслом, затлела. Ни один не хотел убивать другого, но взять живым - задача намного сложнее, чем просто убить, и, увлеченные этим, оба рисковали погибнуть в огне.

Лейф style='font-size:14.0pt'>, привлеченный шумом, вернулся взглянуть, что случилось, тихо охнул и побежал за подмогой. Навстречу уже торопилась Эдри, подобрав юбки - ей показалось странным, что Эомер долго не возвращается, а с лестницы потянуло гарью. «Там Лурц!» - крикнул старик, и тогда, отпихнув слугу, она сбежала вниз. Когда Эдри подлетела к кладовке, то столкнулась нос к носу с Эомером, выскочившим из огня и захлопнувшим дверь.

- Дорогой! - Эдри повисла у него на шее и не отцеплялась, игнорируя болезненные удары руками и коленями ошарашенного неожиданным препятствием Эомера.

Из кладовки вылетел Лурц, и через три ступеньки взбежал по лестнице наверх. Навстречу ему спешили воины, слуги, впереди всех - Лейф с ушатом, полным воды. Старик, увидев орка, возвел очи горе, запнулся, упал и выронил ношу, передние, спотыкаясь об него и скользя в луже, образовали кучу-малу, в которую, натыкаясь с разбега и падая, добавились остальные преследователи. Лурц бросился к окну, вышиб его вместе с рамой и покатился по земле, сбивая огонь, вскочил, подбежал к коновязи - но было поздно что-либо сотворить с лошадьми, ибо, опомнившись, преследователи уже спешили к нему. В три прыжка очутившись за воротами, Лурц их захлопнул и подпер колышком, валявшимся тут же - хоть мгновение выиграть в смертельной гонке. Орку убежать от людей не составит труда, но только если эти люди пешие...

Оглядываться было некогда, он дул во все лопатки, судорожно оглядывая местность в поисках хоть какого-то укрытия - тщетно, все кусты и деревья остались близ деревни, впереди была широкая и ровная роханская степь, а позади слышался конский топот. Глаза застилала кровавая пелена, а грудь, казалось, разорвется от бешеной гонки, и Лурц не заметил, как на горизонте возникло пятно. На свое счастье, он бежал прямо к нему. У него не осталось даже сил удивиться, когда свист ветра и шум крови в ушах перекрыл такой знакомый, такой родной орочий вопль, а преследователи, натянув поводья, остановились. Ничего не видя перед собой, Лурц вломился в ряды варжатников и свалился, теряя сознание. Ненадолго. Его схватили под мышки, хорошенько встряхнули, поставили на ноги. Еще один спрыгнул со своего варга, поправил налобную повязку с какими-то, видать, знаками различья, и подскочил к уруку.
- Цел, - сообщил он, бегло осмотрев Лурца, - Передвигаться может. Имя?

- Чего?

- Как звать, спрашиваю!

- Лурц.

Мелкий варжатник брезгливо оглядел его с головы до ног, обернулся к другому, у которого из-под серой повязки во все стороны торчали пегие патлы.

- Этот, - и, обращаясь к Лурцу. - А погоню зачем привел?

Лурц лихорадочно озирался, пытаясь увидеть хоть кого-нибудь своего, кроме этих пятерых волчьих всадников.

- Дело дрянь, - произнес патлатый варжатник. - Драться - верная смерть.
Грохот копыт сбился и замедлился - ристанийцы придержали коней, пытаясь определить численность неожиданных противников.
Волколаки переминались, прижимая уши и скаля клыки. Всадники, и те и другие, неуверенно оглядывали друг друга.
- Утекаем! - заорал, будто очнувшись, Лурц.
- Тихо! Не шуми, - командир варжатников повернулся к преследователям, и рука его скользнула к поясу, нащупывая рукоять кинжала.

Ристанийцы взялись за луки, но было еще слишком далеко, чтобы стрелять. Выяснив свое численное превосходство, они двинулись шагом, рассредоточиваясь и охватывая варжатников в полукольцо.

- Отходите, прикрою, - это патлатый подал голос и, не дожидаясь ответа, кивнул своему зверю и двинулся в сторону всадников.

Командир с сомненьем взглянул на него, но согласился, варжатники разошлись шагов на десять друг от друга и приготовились рвануть в разные стороны, как только - а что этот орк собирается делать, чтобы в одиночку остановить ристанийцев?

Через несколько шагов варг обошел патлатого и заслонил его своим телом. Лурц готов был поклясться, что на морде зверя обозначилась издевательская ухмылка. Тихие шаги мощных лап, когти беззвучно впечатываются в мягкую землю, не шуршит и сухая трава. Замолк птичий гомон, даже ветер утих. Давящая тишина нависла над степью, словно кто-то накрыл ее колпаком. Всадники почувствовали что-то неладное, начали оглядываться, лошади попятились и зафыркали, но Лурц не услышал ни звука. Наконец, переупрямив струсившую скотину, люди стали приближаться. Лошади шли странным аллюром, словно какая-то сила тянула за недоуздок назад. Когда от варга до ближайшей осталось не более сотни шагов, та поднялась на дыбы и с паническим ржанием бросилась наутек. Ноздри варга затрепетали. Лошадники подняли луки. Лурц было дернулся вслед патлатому - пропадет ведь тот ни за грош, но сам воздух словно сгустился, и все движения стали настолько затруднены, что, казалось, идешь по горло в воде.

И тут словно громом ударило, давящая тишина лопнула, и над степью поднялось отчаянное ржание и человечьи крики. Полукольцо не то, что разорвалось, оно рассеялось по степи, храпя, кони устремились прочь и вскоре исчезли из виду, унося на себе орущих всадников.

Патлатый обернулся. Выглядел он неважно - побледневшее до пепельного цвета лицо, запавшие глаза и застывшее в них растерянное выражение. Варг уселся подле него и принялся выкусывать что-то из лапы.

- Ну, ты даешь, приятель! - патлатый потрепал зверя по холке, и снова: - Ну, ты и загнул...

Старший перевел дух и засунул кинжал обратно в ножны. Похоже, он здорово перетрусил. По крайней мере, голос его был осипшим, когда он пробурчал:
- Пошли, подарок судьбы. К вечеру подойдем к перелескам, там передам тебя сопровождающей, с ней и попрешься в Ортханк. А нам - дальше.