Мангуста, Ольга Хорхой (при участии Сэма о’Вар)

9 ½ дней.

( фанфик по фильму-трилогии «Властелин Колец», орочий гет, R, OC)

1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17. 18. 19. 20. 21. 22.

14.

Орки остановились близ перелесков, на первый взгляд, представляя собой отличную мишень. Но только на первый. На второй - уже было понятно, что стрелой так просто их не достанешь, ибо часть изенгардцев, хорошо одоспешенных и защищенных щитами, оставляющими открытыми разве что головы в массивных шлемах, окружили тех, кто был в легком доспехе, плотной стеной. Время от времени из этой кучи вылетали ответные стрелы, но они не достигали конников, в то время как орочьи щиты стали похожи на гигантских ежей. Ситуация была патовой, ибо лобовая атака сулила ристанийцам значительные потери, а загнанный в угол орк хуже бешеной крысы - пока добьешь, не одного воина потеряешь. Орки и рады были бы отступить, но любое перемещение открыло бы их для отстрела. Начинало темнеть.

Эомер огляделся. В сторону реки местность значительно понижалась, зато между рекой и лесом имелся небольшой, с пологими склонами, холм. Зайти в тыл оркам и с возвышенности, набрав скорость, атаковать - в этом еще был какой-то смысл, поскольку оттуда нападения они явно не ждали, но как сделать это еще и незаметно для них? Эомер подозвал Эотана и что-то ему тихо сказал. Вскоре небольшой отряд отделился от основной массы и начал спускаться к реке.

От Углука не укрылся этот маневр. «Нас хотят обойти, - сказал он вполголоса, и через минуту скомандовал: - Бегом марш на холм!» Щиты разомкнулись, и орки двинулись вверх по склону, причем тяжело вооруженные замыкали строй, но из-за рельефа уже не могли как следует прикрыть отступавших. Обстрел усилился, и собрал изрядную жатву убитыми и ранеными. Но они успели, и это было главным - теперь Эотан, обошедший их с тыла, потерял все свои преимущества. Круговая оборона была восстановлена. Темный вечер стал ночью. Ристанийцы разложили костры и, отойдя от них, продолжили обстрел, правда, как-то лениво, словно оттягивая время. Чего ждут? Утра? Подхода своих? Того, что щитники, измотанные недавним бегом, бессонными полутора сутками и неизвестностью, расстроят ряды? Ну, до этого еще далеко, хотя устали не меньше других. Мордорцы роптали, пытались отнять пленников-перианов и кляли урукхаев и Сарумана, новобранцы с Мглистых гор пали духом и порывались сбежать, пусть даже на верную смерть, только бы подальше с холма, где они чувствовали себя, словно голый под солнцем. Еще немного, и вспыхнет уже не ссора, а бунт. Где же обещанная подмога Маухура? Если до утра не придет, будет полный каюк, но утра можно и не дождаться - с мордорскими-то союзничками. Надо прорваться, и безлунная ночь им в этом поможет, одно плохо - первых, кто выйдет из-за щитов, перестреляют. Значит, кто-то должен пойти на верную смерть и принять на себя ристанийские стрелы, а они в это время они рванут к лесу, где конники будут бессильны.

- Эй ты, крыса морийская, поди-ка сюда! - обратился Углук к одному из новобранцев, что казался ему понаглее и посмелее других. И, когда тот подошел, врезал ему в челюсть - не в полную силу, тут, пожалуй, задохлик бы и свалился, но так, чтобы унизить. Мориец задохнулся от гнева.

- Ты, засранец откормленный, чего себе позволяешь? Завел нас на верную смерть, так засунь руки в жопу! - но возмущенный вопль потонул в громком смехе - слабый голосишка и тощая фигура побитого совсем не вязались с угрозами.

Углук харкнул ему в морду, развернул и дал пинка. Задохлик, спотыкаясь, потопал к своим. Прошло совсем немного времени, и пара десятков теней проскользнула между щитами урукхаев и поползла, озираясь, с холма. Углук дал знак приготовиться. И тут со стороны леса послышался шум. Пронесся топот коней - видно, явилась подмога, да только не к ристанийцам, а к оркам, и теперь конникам не позавидуешь.

- Недоростков на плечи, Кхарог - вперед, Аршаг - замыкающим, бегом в лес!

Но не все команды можно было выполнить - пленники как испарились. Исчез и предводитель мордорцев, и урук, что сторожил перианов, махнув рукой, бросился вслед, предпочитая риск поймать в тело стрелу удару начальственного кулака, который, в отличие от стрел, что могут и не убить, грозит верной смертью. Очевидно, что Грышнак, пользуясь моментом, утащил пленников, и, спускаясь вслед за морийцами, имеет все шансы укрыться в лесу.

Засвистели стрелы - ползущих по склону орков заметили и открыли стрельбу, морийцы вскочили и врассыпную бросились к лесу. Так и есть - вон один тащит, словно два тюка под мышками, перианов.

- Схватить! - крикнул Углук, но изенгардцы замялись.

Через костры перемахнуло пятеро конников и бросилось наперерез оркам. Одного тут же сняли стрелой, благо, расстояние позволяло, под вторым убили лошадь, и она забилась в агонии, но всадник вовремя соскочил и был невредим, остальные же, добравшись до морийцев, принялись их рубить, словно капусту. Новобранцы орали и закрывали головы руками, вместо того, чтобы хоть как-то сопротивляться. Грышнак свалился плашмя, вжимаясь в промоину на источенном вешними водами склоне, но его заметили, и один из всадников повернул к нему.

Вздыбленный конь заслонил блеск костров, Грышнак вскинулся, чтобы вспороть ему брюхо, и в то же мгновение стрела пронзила занесенную руку. Орк попытался перехватить оружие левой, но второй конник всадил копье ему в спину.

С холма с диким воплем в сотню глоток ринулись урукхаи, и ристанийцы, справа и слева перемахивая через костры, встретили их, поднимая на копья и рубя мечами. Впрочем, этот противник не был столь беззащитен, как морийские новобранцы - изенгардцы, которых вел Углук, огрызались так, что образовался проход, с двух сторон окруженный трупами людей и коней. Лошадям подрубали ноги, выпускали внутренности, подкатившись под брюхо, всадников окружали и стаскивали с коней крючьями, добивали внизу. Еще немного - и Углук доберется до пленников, а там можно и в лес.

- Эорлинги, вперед! - раздался клич, и Углук почувствовал, как дрожит земля от конского топа.

Он затравленно оглянулся. С холма летели на него всадники Эотана, и орк развернулся, дабы встретить смерть, как подобает воину - утащив за собой побольше врагов. Теперь его отряд был невелик, но он окружил предводителя, готовый разделить с ним судьбу.

Конники остановились. Одно дело - рубить убегающих в страхе новобранцев, совсем другое - вступить в схватку с такой сворой. С другой стороны приблизился Эомер с полусотней конников. Сенешаль, прищурившись, долгим взглядом смерил Углука. Подумав, что-то тихо сказал оруженосцу. Тот покорно кивнул, хоть и не выказал энтузиазма.

- Поединок?

- С тобой? - Углук был удивлен. - А что толку? Разве... Дай слово.

- Какое? - осведомился Эомер, едва заметно улыбнувшись.

- Что твои люди, коль ты будешь повержен, без боя уйдут.

- А что мне с тебя взять? Ты же в ловушке, так и этак - конец-то один. Впрочем... кто же верит на слово орку... - Эомер хохотнул, и отряд подхватил его смех.

- Слово! Или мы атакуем.

- Ну, что ж, пожалуй... Слово рыцаря - что моим людям приказано отходить, если я буду повержен.

- Пешим! На мечах! - выкрикнул Углук, и Эомер спешился.

Встретились два взгляда - человека и орка, и встретились мечи, и начался поединок. Удар наверху, удар понизу, шаг и резкий толчок щитом - Эомер покачнулся, обманный удар и разящий - под правую, вскинутую замахом руку, человек отшатнулся, и клинок лишь скользнул по кольчуге. Орк, определенно, сильнее, и ловок, стервец, и лучше не сходиться с ним слишком близко. Эомер двинулся вправо, стараясь держаться подальше от тяжелого орочьего полуторника, Углук отрывисто рыкнул и шагнул к нему. Человек встретил удар щитом и почувствовал, как лопнул металл, и понял, что еще пара таких ударов - и щит разлетится, будто крестьянская миска... Человек отступал, уклоняясь, а орк гнал его и злился все больше. Разве это поединок, когда один бегает от другого, будто трусливый шакал? Гнев туманил глаза, и за это пришлось поплатиться. Его рука была в высоком замахе, когда человек сделал выпад и едва не всадил в него меч. Орк отскочил, споткнулся и, не удержав равновесия, рухнул. От следующего удара ушел в перекате. Другой бы, свалившись в таких доспехах, пробарахтался всю оставшуюся жизнь - несколько мгновений до смерти, но Углук, отбив меч противника так, что у того едва не разжалась рука, вскочил, как ни в чем ни бывало, и с ревом бросился на него, нанося удары со всех мыслимых сторон одновременно - казалось, его полуторник превратился в полупрозрачный платок, и лишь свист рассекаемого воздуха не оставлял места сомнениям в смертоносности этого плата.

Эомер сбросил рассеченный надвое щит. Орк хохотнул, тяжкий меч взлетел в завершающем, последнем ударе. Человек нырнул под широкий замах, и... встретил челюстью кромку орочьего щита. Земля повернулась, мелькнули костры, пятна лиц и блики на оружии. Потом в глазах потемнело, звуки стали неясными и протяжными, а мысли - спутанными. Но он не потерял сознания, он удержал его на кромке беспамятства и вернулся к действительности в то мгновение, когда над ним нависла орочья туша. Он не успел бы сейчас уйти от удара, но того не последовало - орк, зашатавшись, свалился на него, впечатав в мягкую землю. Подоспевшие воины стащили с него мертвеца, и Эомер увидел стрелу, вошедшую в глаз и глубоко засевшую в черепе орка. Кто-то решил исход поединка, и спас жизнь своему командиру. Но не загубил ли его рыцарскую честь? Загубил? А может ли быть в схватке с орком бесчестным какой бы то ни было прием? Ведь это даже не люди. Соратники Углука, взревев, бросились на ристанийцев. Битва закипела снова - жестокая, хотя бы по той причине, что никто и никогда не брал орков в плен...

Когда утром подсчитали потери, то они едва ли не оказались равными орочьим... Врагов уничтожили всех, до единой твари, тех, что были ранены - поспешно добили. Труп Углука раздели и обыскали - на случай, если у него были некие письменные указания, но таковых не нашлось. Все логично - орки не умеют читать, так что обыск был предпринят лишь от излишней осторожности. После чего орочью голову отрубили и насадили на обломок копья, воткнутый в землю - хоть стрелу и вытащили из глазницы, но нашлись бы знатоки, усомнившиеся, что Эомер честно победил врага, притащи он этот трофей на копье в Эдорас. До полудня хоронили своих...